Родился ст. Воздвиженской Терской обл. в семье служащего (из крестьян). В 1904 г. окончил 3-х летнюю сельскую школу, в 1911 г. – Грозненское реальное училище. В 1912 г. поступил в Петербургский университет. В 1917 г., прослушав курс, диплом не защитил (защитил в 1923 г.). В 1918 – 1920 г. работал в Грозном химиком на тротиловом заводе, затем на нефтеперегонном (керосиновом) заводе «Польза», в 1920 г. – секретарь заводского комитета. С 1920 г. – химик, временный заведующий химической лабораторией Управления нефтеперегонных заводов треста «Грознефть», химик лаборатории начальника «Грознефти». С 1925 г. – помощник (заместитель) заведующего Центральной химической лабораторией треста «Грознефть». С 1928 по 1937 г. – заместитель директора Грозненского нефтяного исследовательского института (НИИ «Грознефти», ГрозНИИ).
С 1922 г. по совместительству работал в Грозненском нефтяном институте (ГНИ), с 1937 г. ГНИ – основное место работы: ассистент по аналитической химии, заведующий кафедрой физической и коллоидной химии, заведующий кафедрой физической химии и химии нефти, начальник научно-исследовательского сектора, в 1938 – 1939 гг. – заместитель директора по учебной и научной части; доцент. С июня 1941 г. член ВКП(б), секретарь парторганизации ГНИ. В 1943 – 1945 гг. – руководитель исследовательской секции завода № 420, затем снова работал в ГНИ на кафедре неорганической и физической химии.
I. Социальное происхождение
Родился в 1890 году в быв. слободе Воздвиженской Терской обл. Сын крестьянина Вятской губ. Уржумского уезда Теребиловской волости деревни Старо-Толмацкой. Лично на родине отца никогда не был. Отец, не имея надела в Вятской губ., или вернее он был мизерным, после окончания военной службы вынужден был остаться на Кавказе, где и служил по найму. Наиболее длительный период службы был на быв. Владикавказской жел. дороге и в нефтепромышленности. Начав службу на быв. ВЛК жел. дор. в качестве проводника товарных поездов, впоследствии он дослужился до должности старшего кондуктора тех же поездов.
Приблизительно после 10-летней службы он был уволен и 1 ½ года служил приказчиком склада в одной из нефтяных фирм Грозного. В 1914 г. он поступил на службу на масляный завод быв. Пурбе в качестве рабочего и после небольшого периода был переведен на работу в склад нефтепродуктов на том же заводе. Он прослужил на этом заводе с 1914 г. по 1927 г., после чего был переведен на пенсию Страхкассы. Пенсионером Страхкассы он состоял до самой своей смерти, последовавшей в 1928 г.
II. Первые годы учения. Сельская школа. 1901 – 1904 г.
Социальное и имущественное положение моих родителей в значительной степени предопределило первый период моей жизни, именно период учения. Уже с 7 – 8 лет я жил не в семье у отца, а у своих дядей Оболенских, крестьян слоб. Воздвиженской. Будучи не приписанным к слободе Воздвиженской, т.е. не имеющим земельного надела, после двухлетних попыток, с трудом удалось поступить в сельскую школу с 3-летним курсом обучения, которую и окончил в 1904 году. Ввиду особой склонности к учебе, проявленной мною еще в сельской школе, я по настоянию учителя этой школы Воронцова был отдан в реальное училище, которое в этом году открылось в Грозном. Таким образом, настойчивые убеждения учителя возымели свое действие и в 1904 г. я поступил в реальное училище.
III. Средняя школа. Грозненское реальное училище. 1904 – 1911 гг.
Хотя отец в это время получал жалованье не большое 35 – 40 руб. в месяц, это поступление возможно было осуществить и пробыть на иждивении отца в течение 2 лет. Условия жизни в это время были такие, какие можно было ожидать при незначительном месячном бюджете отца как 35 – 40 р. Условия жизни не давали никаких надежд, ни оправдания быть на иждивении отца. Рано пришлось призадуматься о помощи семье с одной стороны, с другой стороны освободиться от опеки родителей, так как их крестьянская психология не могла, конечно, мириться с тем положением, чтобы парень 16 лет жил на счет родителей, хотя бы он и учился. Здравый смысл подсказывал, что чем раньше стать в независимое положение, тем больше шансов окончить учение. Поэтому, уже 16 лет, будучи в 3-м классе Грозненского реального училища, я начал репетировать отстающих учеников приготовительного и первого классов. Мой первый заработок относится к 1906 году и оплачивался в размере 7 р. 50 к. в месяц. Плата была мала, но это было начало весьма удачное.
Так как в реальном училище я учился весьма хорошо, то это дало мне следующие возможности:
1) Освобождение от платы за правоучение, ввиду недостаточной материальной обеспеченности родителей;
2) Многочисленные рекомендации директора Реального училища и преподавателей в отношении получения учеников.
В конце концов, этих уроков было больше, чем достаточно, и начиная с 4-го класса до конца училища в 1911 году мой месячный заработок колебался от 25 до 45 р., часто превышая заработок отца. Такое благоприятное стечение обстоятельств дало мне возможность окончить реальное училище и скопить 150 р. на дальнейшее учение. Но этого было мало для продолжения образования в высшей школе. Вследствие этого, а главным образом вследствие упорного настояния родителей, я поступил в военное Тверское Кавалерийское училище. Но это было эпизодом в моей жизни, так как спустя недели две после поступления я ушел из него по собственному желанию, возвратился обратно в Грозный и в течение года усиленно давал уроки, чтобы заработать на дальнейшее учение. Мой заработок в это время в среднем был выше 50 р. в месяц и мне удалось заработать руб. 500, что и послужило материальной базой для дальнейшего учения.
IV. Высшая школа. Перв. Ленинградский быв. Петербургский Университет. 1912 – 1917 гг. и 1922 – 1923 гг.
Спустя год после окончания реального училища, именно в 1912 г., я поступил в бывш. Петербургский университет, в котором и учился до 1917 года.
Все студенческие годы работал по-прежнему, т.е. учился сам и учил других, чтобы заработать средства для своего собственного учения. Нагрузка была велика и в общем с перерывами работал я с 9 час. утра до 12 час. ночи.
Студентом состоял на естественном отделении физико-математического факультета и изучал два цикла наук – естественные (группа общая) и химических (группа химическая). В 1915 – 1916 гг. после реорганизации и выделения группы химии в особое химическое отделение, продолжал работать по двум отделениям – по естественному и химическому, избравши как основное отделение химическое. Эти мирные занятия были прерваны самым неожиданным образом, именно ранней весною 1917 г. меня вызвал декан физико-математического факультета и заявил, чтобы я кончал поскорее какое-нибудь из отделений, иначе меня мобилизуют в солдаты. Для меня это было неожиданно по двум причинам. По военному учету как единственный сын в семье я числился ратником второго ополчения, а следовательно по обычному положению не подлежал призыву на действительную военную службу и второе – будучи студентом старшего курса также не подлежал призыву в армию
Но после разгрома австро-германскими армиями царских армий и создавшейся революционной ситуации в быв. России, положение настолько изменилось, что мне предложили кончать университет, для чего была дана отсрочка до первой осенней сентябрьской сессии государственных экзаменов.
Поэтому я вынужден был в мае 1917 г. взять выпускное свидетельство № 1974 о прослушании курса наук университета по естественному отделению.
Хотя основным для меня отделением было химическое, но пришлось взять по естественному, так как для окончания химического, хотя и требовалось сдать только два государственных экзамена, но зато требовалось в обязательном порядке сдать дипломную экспериментальную работу по химии, для чего необходимо было 1 – 1 ½ года.
Мне было предложено ликвидировать дела в 3 – 4 месяца. Поэтому летом в 1917 г. я вернулся в Грозный, где обычно жил в перерывах учебного года и начал готовиться к государственным экзаменам. Ввиду наступивших революционных событий и наступившей Октябрьской революции сессия не состоялась и я обратно вернулся в Грозный, имея по существу два законченных отделения и ни одного диплома. Положение было неприятное, неудовлетворительное. И только спустя пять лет после практической работы в лабораториях Грозненской нефтяной промышленности, именно в октябре 1922 года я получил командировку Грознефтью для окончания образования, одобренную, как мне передавали, единогласно профессиональными организациями и партийным комитетом Заводского района. Получивши командировку, я выехал в Ленинград. Хотя до 1917 года я имел склонность специализироваться по физико-химии и полагал в дальнейшем работать в этой области, но после почти шестилетнего перерыва я был довольно равнодушен к выбору дипломного задания. Но учтя свой пятилетний опыт работы в нефтяной промышленности, я обратился к заведывающему кафедрой технической химии при Ленинградском Университете проф. В. Тищенко с просьбой дать мне дипломное задание по химии или технологии нефти. В.Н. Тищенко согласился и было дано задание «Очистка нефтепродуктов по способу Эделеану». Вскоре выяснилось, что университет вследствие бедности оборудования и технических средств не может обеспечить проведение этой работы. Поэтому было дано новое задание «Действие сернистого алюминия на спирты». Это задание как раз было дано из той области исследования, в которой проф. Тищенко в свое время сам специализировался. Частично по тем же мотивам, но главным образом потому, что реакция действия сернистого алюминия на спирты, как это было выяснено за 2 – 3 мес. работы, шла очень медленно, поэтому было дано снова новое задание, но уже из области аналитической химии, именно «Кобалтнитритный способ определения калия».
Так как время не ждало, я будучи связан сроками командировки, согласился и эта работа благополучно была сделана, принята и в мае 1923 года я получил свидетельство об окончании химического отделения Ленинградского университета (№ 158).
V. Работа на производстве.
Лаборатория и Институт Грозненской Нефтяной промышленности. 1918 – 1933 гг.
После стодневных боев* (*Во время стодневных боев варил в г. Грозном туалетные мыла и медицинские мыла для Красногвардейского госпиталя – ныне первая советская больница) революционного Грозного и отступления контрреволюционных казачьих частей, некоторая часть специалистов ушла с казаками на Петровск. Я в 1918 г. поступил таким образом на освободившуюся вакансию на быв. Тротиловый завод Артиллерийского ведомства в качестве химика, где я работал до занятия Грозного частями Деникина.
По приходе частей Деникина был уволен и оставался в течение нескольких месяцев безработным, после чего удалось поступить на службу на заводе быв. Польза. На этом заводе служил до 1920 г. и после прихода Красной армии служил в лаборатории Грознефти: с 1920 по 1922 г. в Центральной лаборатории заводского управления и с 1922 г. по 1925 г. в лаборатории промысловой и впоследствии начальника Грознефти. С 1925 г. в качестве помощника зав. лабораторией Грознефти, до 1927 г. и дальше до октября 1928 г. зам. управляющего этой лабораторией. С октября 1928 по 1930 г. – зам. директора ГрозНИИ. С 1930 г. по 1933 г. включительно – зам. директора по научной части ГрозНИИ.
VI. Общественно-просветительская и учебная работа. 1920 – 1933 г.
Что касается общественной работы и партийной принадлежности, могу сказать, что до октябрьской революции в таковых не участвовал и ни в каких партиях не состоял. Частично это объясняется тем, что слишком велики были нагрузки по учебе, когда приходилось учиться самому и зарабатывать на свое собственное существование учением. Поэтому студенческую жизнь знал только по университету, проводя большую часть времени в лабораториях. Частной студенческой жизни почти не имел: связанный своими уроками в одной семье в течение 4 ½ лет прожил в отдаленном районе от университета (район бывш. Старо-Невского). Но главной причиной считаю отсутствие какого бы то ни было политического воспитания, которого совершенно не получил и не мог получить в предыдущие годы жизни реалистом в самом Грозном.
В демонстрациях и забастовках университетских принимал участие, но это участие было механическим, не активным.
Моя же общественная работа начинается после Октябрьской революции, когда впервые после студенческой скамьи попал на заводы в Грозный, и все время протекала при большевистских властях, кроме одного года. Эта работа началась в последние дни пребывания Добровольческой армии в г. Грозном, когда я вошел в состав рабочей комиссии по охране нефтеперегонных заводов и был в ней единственным специалистом. Эта работа продолжалась до прихода Красной Армии и организации заводских комитетов. После этого был вначале председателем, потом секретарем заводского комитета завода № 7. В середине 1920 года был единогласно избран делегатским собранием нефтеперегонных заводов в губернское правление Союза химиков (до слияния его с союзом ВСГ).
В правлении Союза состоял ответственным секретарем в начальный период организации Союза по производственному признаку, до ноября 1920 г., когда по собственному желанию перешел на производство во вновь организованную Центральную лабораторию заводского отдела. С организацией Бюро ИТС в Грозном в середине 1923 г. был избран членом этого бюро. В бюро ИТС бессменно проработал в качестве члена, секретаря и председателя до 1926 г. Одновременно вел просветительную работу в клубе и школе заводского района, год или два состоял преподавателем профтехнических курсов в заводском районе, с 1922 по 1929 г. состоял руководителем практических работ в быв. нефтяном институте, потом Грозненском Высш. Техникуме. С 1929 г. по настоящее время состою доцентом по курсу физической химии Грозненского Нефтяного Института. С 1 мая 1933 г. назначен завед. кафедрой химии (общая, аналитическая, органическая, специальная и физическая). В настоящее время, будучи утвержден ГУУЗом доцентом, состою зав. кафедрой физической химии и химии нефти, с 1934 г. – нач. НИСа ГНИ по совместительству. Оклад как зав. кафедрой 700 р., как нач. НИСа 500 р., всего 1200 руб.
VII. Состояние по военно-производств. учету
Воен. учет. специальность – взрывчат. веществ.
На военной службе никогда не состоял: в царской армии как единственный сын в семье, затем как студент старшего курса под конец империалистической войны.
При мобилизации в Добровольческую армию был освобожден по состоянию здоровья. В Красную армию ни разу не призывался. На учете состою по группе старшей военно-производственной, род войск химический, по военно-учетной специальности взрывчатых веществ.
VIII. Заключение
Как указано уже выше, мой трудовой стаж начинается с 1906 года, когда я при переходе в 3-й класс реального училища взял первый урок с оплатой за него 7 р. 50 коп. в месяц.
С этого времени, т.е. с 1906 по 1912 г. включительно все время репетировал учеников средней школы в Грозном.
За время учебы в высшей школе в Ленинграде с 1912 по 1917 г. включительно репетировал трех учеников-братьев в одной семье, за что получал питание, комнату и вообще полный пансион.
Таким образом общий педагогический стаж 31 год, с 1906 по 1937 г. включительно, из которых 16 лет в высшей школе, с 1921 г. по 1937 г.
Принимая во внимание годы и здоровье, в дальнейшем считаю наиболее целесообразным свое использование по линии педагогической.
Что касается моего здоровья, то оно помимо прочих причин, в значительной степени подорвано длительной желудочно-кишечной болезнью, длившейся 20 лет и окончившейся кризисом: прободением желудочной язвы, которое потребовало немедленного хирургического вмешательства. Операция состоялась 3 апреля 1937 г. В настоящее время чувствую себя удовлетворительно, кроме быстрого утомления головы как последствия общего и мозгового переутомления, что у меня было установлено врачебной комиссией еще до операции.
Моя семья состоит из четырех человек: жены, дочери-студентки, сына, ученика средней школы, и матери 70 лет.
Родственников заграницей не имею.
Важнейшие моменты автобиографии могут подтвердить документально и свидетельскими показаниями.
Соц. происхождение и соцположение родителей и родственников:
Как указано было выше, отец до призыва в военную службу занимался крестьянством. После военной службы был некоторое время рабочим на нефтепромыслах, около 10 железнодорожным кондуктором и последние 13 лет младшим служащим на одном из нефтезаводов Грозного.
Мать К.С. Буторина также крестьянка, до революции занималась домашним хозяйством, после – тоже. В настоящее время пенсионерка, живет на моем иждивении.
Ни родители, ни родственники избирательных прав не лишались и репрессиям не подвергались.
Один из моих родственников – дядя по материнской линии, после возвращения из германского плена, в 1919 г. был мобилизован в армию Деникина, где прослужил около полугода рядовым, в качестве обозного.
Что касается родителей жены – отец казак станицы Червленой Игнатий Потапович Феньев, имел небольшой дом в Грозном, занимался сельским и домашним хозяйством. Небольшой промежуток времени был лишен права голоса, но затем восстановлен. Умер в 1933 г. 83-х лет. Мать жены – Татьяна Прокофьевна Феньева занималась домашним хозяйством. Права голоса не лишалась. Родители жены репрессиям не подвергались.
Н. Буторин» (из фондов Российского государственного архива экономики).
«Зам. Наркома нефтяной промышленности тов. Козлову
Доцента, Николая Петровича Буторина
заявление
9 сентября 1943 г. на заседании быв. Чечено-Инг. обкома ВКП(б), как секретарь парт. организации ГНИ, я выступил с разоблачением антипартийного поведения и бытового разложения быв. директора Грозненского Нефтяного Ин-та Г.С. Симоньянца. Там же было указано о незаконном использовании им материальных ценностей и фондов рабочего снабжения, принадлежащих Ин-ту. Это выступление было квалифицировано как склочное. Я был исключен из партии, снят с работы и направлен на производство.
11 сентября 1943 г. дир. Симоньянц издал приказ за № 126 о снятии меня с работы, причем моя работа в И-те была представлена в искаженном и неправильном виде.
Спустя 5 месяцев, при приезде Симоньянца в Москву, он добился у тов. Черноморского утверждения этого приказа.
Как сообщил мне нач. ГУУЗа Наркомнефти тов. Черноморский (от 8 февраля 1944 г. за № 06-033-22ш) ВКВШ приказом от 27 января 1944 г. за № 215 также утвердило это решение.
Партколлегия КПК при ЦК ВКП(б) от 26 апреля 1944 г. за № 304/144 подтвердила постановление Чечено-Инг. Обкома ВКП(б) об исключения меня из членов ВКП(б) с указанием на необоснованность выдвинутых мною обвинений. Факты же говорили о другом, а именно:
1. В том же постановлении обкома ВКП(б) от 9 сентября 1943 г. Симоньянц был записан строгий выговор с предупреждением и с занесением в учетную карточку за трусость, болтовню и недостойное поведение как члена ВКП(б).
2. Вскоре после этого на секретном заседании того же бюро обкома было постановлено снять Симоньянца Г.С. с работы в Грозненском Нефтяном Ин-те.
3. Приказом Наркома Нефтяной Промышленности от 8 мая 1944 г. за № 366 Симоньянц был освобожден от должности Директора как Грозненского Нефтяного Ин-та, так и техникума.
Имея эти факты, я снова обратился в Грозненский обком ВКП(б) о пересмотре моего дела.
Бюро Грозненского обкома ВКП(б) от 10 декабря 1944 г. восстановило меня членом ВКП(б) и просило КПК при ЦК ВКП(б) отменить прежнее решение и утвердить новое решение. Партколлегия КПК при ЦК ВКП(б) от 26 января 1945 г. восстановила меня членом ВКП(б) без каких бы то ни было партвзысканий.
Таким образом, по партлинии я полностью реабилитирован.
Но вопрос по служебной линии остается нерешенным.
Имея решение КПК при ЦК ВКП(б) прошу Вас об отмене неправильного приказа № 126, изданный по Грозненскому Нефтяному И-ту 11 сентября 1943 г. с последующей просьбой предложить ВКВШ об отмене приказа № 315 от 27 января 1944 г., прошу также Вас о восстановлении меня на прежней работе в Грозненском Нефтяном Ин-те.
Я работаю в Грозненской Нефтяной Промышленности без перерыва с 1918 г. по настоящее время.
Мой педагогический стаж равен 23 годам. В Грозненском Нефтяном И-те работал с 1922 по 1943 г. включительно.
Я нахожусь под угрозой потери своего академического стажа, а следовательно, под угрозой потери тех прав, которые этот академический стаж дает. Прошу о восстановлении меня на прежней работе.
Доцент Н.П. Буторин.
27 февраля 1945 г.
г. Грозный, проспект Революции, д. 2, кв. 20.» (из фондов Российского государственного архива экономики).
О нем см.: Одинцов А.Б. Неиссякаемый источник прогресса. – Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1981.
